Крот 3. Сага о криминале - Виктор Мережко

– Только не пугайте.

– Постараюсь… Найден труп Глеба Олеговича Гордеева. Его выбросило на берег Москвы-реки.

Сергей даже присвистнул:

– Вот как?

– Судебная экспертиза установила, что смерть наступила пять дней тому назад, в крови обнаружены следы алкоголя и мощного депрессанта… снотворного, короче. Заведено уголовное дело. Комментарии?

– Пока без комментариев. Слишком любопытная информация.

Лариса в одиночестве сидела в кресле в гостиной, глаза ее были испачканы размытой тушью, она сморкалась в носовой платок, время от времени прикладывая его к щекам.

Виктор Сергеевич, войдя в квартиру, в удивлении остановился перед женой, спросил:

– Боже, что с тобой?

Она поднялась, обхватила его за плечи, прижалась и затряслась от рыданий.

– Гле… Глеб погиб.

– Как… погиб? – попробовал отстранить ее от себя муж. – Откуда ты взяла?

– Утонул… Приходили из милиции.

– Подожди, – Виктор Сергеевич все-таки усадил жену снова в кресло. – Зачем приходили из милиции?

– Они узнали, что он работал у тебя.

– Кто работал? Глеб?!

– Да, и я это подтвердила.

– Идиотка, – выругался муж. – Откуда ты взяла, что он у меня работал? Просто бывал в гостях, и все. Родственник!

Лариса продолжала плакать.

– Но я же не знала… Мне так его жаль, Витя.

Виктор Сергеевич резко одернул ее.

– Хватит реветь! Нашла о ком. Из какого отделения приходили?

– Из нашего.

Он снял трубку, набрал номер:

– Отделение милиции? Копылов Виктор Сергеевич беспокоит. Кто из сотрудников приходил сегодня ко мне на квартиру? Узнайте, пожалуйста. – Он выждал какое-то время, услышал ответ. – Хорошо, понял. Передайте начальнику, чтобы впредь подобные визиты не повторялись. Все-таки надо понимать, к кому и по какому поводу являются ваши сотрудники.

Вернулся к жене, присел на подлокотник кресла.

– Ты все поняла про Глеба? У меня не работал, никаких заданий от меня не получал, денег я ему не платил… И ступай в ванную, вымой морду, чтоб я больше не видел этих соплей.

Она поднялась, с ненавистью посмотрела на мужа:

– Я знаю, это ты его убил.

Виктор Сергеевич ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела метра на два и рухнула на паркет.

В ресторане было пусто и тихо.

Губернатор Сибирска Жилин, невысокий, плотный господин лет пятидесяти пяти, понимал толк в еде, брал из блюда куски самые сочные и вкусные, с удовольствием отправлял их в рот.

Зуслов сидел напротив, со спокойным видом наблюдал за гостем, жевал лениво, безразлично.

– Вот смотри, через два месяца выборы. Правильно? Но! Центр меня в упор не видит, – жуя, говорил губернатор. – Московское телевидение, газеты не поддерживают. Местная пишущая сволочь вообще обнаглела и лепит такое, что хочется журналюгам морды бить. А в сумме это почти поражение.

– У тебя что, денег нет? – спросил Алексей Иванович. – Их же всех можно купить.

– Деньги есть. Но, во-первых, не все берут. А во-вторых, если и берут, то не отрабатывают и десяти процентов. Крюков… мой главный конкурент… с такой силой прет наверх, что хрен его остановишь.

– Человек Кузьмы.

– Знаю. И есть все основания, что победит именно он. Если вы, конечно, меня здесь не поддержите.

– Как?

– Да как угодно! Ломани в Кремль, в правительство! У тебя же куча завязок!

Зуслов цокнул языком:

– Завязки были, да все от старости сгнили. Сам видишь, хожу с протянутой рукой.

– Хорошо, – Жилин отложил вилку, – денег я тебе дам. Но при условии, что ты начнешь работать на меня на полную катушку.

– У меня нет газет и телевидения.

– У тебя зато есть молодежь!

– А что они могут? – усмехнулся Зуслов. – Стадо! Страшное, сильное, но все равно стадо. Звери… Вот, к примеру, замочить твоего конкурента – пожалуйста. Но нужно ли это тебе?

– Не нужно. По крайней мере, пока. А там поглядим.

Алексей Иванович скептически посмотрел на него:

– Мочить – последнее дело. Крайнее… Чем я могу тебе помочь?

– Устрой в городе беспорядки, а я их усмирю.

– Хочешь выступить в роли миротворца?

– А что мне остается? Может, хоть на это народ купится. Буду бороться с беспределом.

– Хорошо, соберу команду.

Свет в большом подвальном помещении был приглушен. Зуслов и Гамаюн стояли на небольшой сцене. Их слушало человек сто бритоголовых молодых людей, пол которых скрывался за одинаковой стрижкой и одинаковой одеждой. Время от времени скины дружно выбрасывали вверх кулаки, скандировали:

– Бесстрашие перед инородцами – наш лозунг!

– Безжалостность к ним – наша сила!

– Беспощадность к врагам Отечества – наш смысл!

– Беззаветная любовь к Родине – наше спасение!

…Любаня стояла перед Зусловым в его кабинете, бледная и вытянутая в струнку, смотрела горящими глазами ему в глаза, молчала.

– Что, детка, случилось? – спросил он.

Она молчала.

– Ты плохо слышишь?

– Я беременна, – еле слышно произнесла она.

На лице Алексея Ивановича возникло удивление.

– От кого?

– От вас.

– От меня? – он рассмеялся. – Ты, детка, наверно, шутишь. Я давно уже потерял способность оплодотворять девушек.

– После вас я ни с кем не была, – по-прежнему тихо произнесла Любаня.

– Даже со своим парнем? Как его? С Лешей.

– Да.

– Что ты от меня хочешь?

– Хочу оставить ребенка.

– Ждешь совета?

– Разрешения.

– Я не разрешаю. И знаешь почему?

– Знаю. Я ваш воин, и это главное в моей жизни.

– Все правильно. Вскоре ты получишь задание, и на него ты должна пойти чистой и свободной. Ребенок в утробе не даст возможности решиться на подвиг.

Она стояла, не уходила. Зуслов подошел к ней, взял пальцами ее лицо, приблизил к себе, поцеловал в губы длинно и сочно.

– Что еще?

– Я хочу оставить ребенка… Хочу пойти на подвиг с ним. Пожалуйста.

Алексей Иванович аккуратно развернул ее и легонько подтолкнул к выходу.

– Ступай. И делай то, что я тебе велел.

Любаня послушно пошла к двери и скрылась за ней.

Зуслов некоторое время постоял в задумчивости посреди комнаты, нажал на кнопку вызова.

Вошел крепкий бритоголовый, Алексей Иванович распорядился:

– Алексея ко мне… Леху!

Зуслов сидел в кресле, Леха стоял перед ним навытяжку.

– Давно был у Кузьмы?

– Давно, – ответил парень.

– Надо сходить.

– Зачем?

– Объясни нашу политику, изложи свою точку зрения и потребуй денег.

– Сколько?

– Много. Пару миллионов долларов.

– Не даст. А потом… потом, я не сумею попросить.

– Я не сказал – попросить. Потребуй.

– Он все равно не даст.

– Значит, предупреди его.

– О чем?

– О последствиях. Ты ведь готов убить его?

Леха сглотнул остановившуюся во рту слюну.

– Если прикажете.

– Приказываю.

– Когда идти?

– Сегодня же.

– А когда… последствия?

– Решим, когда откажет.

– Есть! – Леха вскинул руку и собрался уходить. Зуслов остановил его:

– Как твоя девушка?

– Нормально.

– Что у тебя с ней?

– Все хорошо.

– Она как-то изменилась, – Зуслов внимательно следил за лицом парня.

– Наверно, болеет, – ответил Леха.

– Хорошо, ступай… По возвращении от шефа доложишь.

Леха сидел напротив Кузьмичева в его кабинете, глаза были воспалены и агрессивны.

– Ты совсем куда-то исчез, – сказал Сергей.

– Дела.

– Какие?

– Разные.

Кузьмичев снисходительно усмехнулся:

– Не хочешь отвечать?

– Неинтересно.

– У тебя есть что сказать о бритоголовых?

– У нас нет бритоголовых. У нас – патриоты.

– Хорошо. О патриотах.

– Мы любим Родину и готовы отдать за нее жизнь, – жестко и заученно произнес парень.

– Во как! – с иронией воскликнул Сергей. – А мы, по-вашему, не любим.

– У вас нет Родины.

– Понятно. Зачем пришел?

– Потребовать денег.

– Потребовать? – удивился Кузьмичев.

– Да, – кивнул Леха.

– Это похоже на приказ.

– Это и есть приказ. И ты обязан ему подчиниться.

– Чей приказ?

– Наш. Патриотов.

– А если я его не выполню? – Сергей с интересом наблюдал за парнем.

– Можешь пожалеть.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю.

– По-моему, ты чокнулся на своем патриотизме.

– Я предупредил. Решать остается тебе, Кузьма. Последствия могут быть самыми серьезными.

Сергей подошел к двери, широко распахнул ее.

– Пошел отсюда! И чтоб ноги твоей здесь больше не было! Никогда!

Леха на секунду задержался, глядя ему в глаза, тихо повторил:

– Пожалеешь, Сергей Андреевич… – И вышел из кабинета.

Антон только-только проводил в аэропорту Вована через пропускной пункт на Москву, тот на прощание помахал рукой, и в это время из депутатского зала вывалилась большая и шумная группа людей, плотным кольцом окружавшая губернатора Жилина. Он широко, по-хозяйски направился к выходу из аэровокзала и вдруг увидел Крюкова. На мгновение замер и тут же сменил направление, двинувшись к конкуренту. Свите показал, чтобы не сопровождала его.